Валентина. Тайные желания - Страница 75

– Вы не видели блондина, высокого, без рубашки? – спрашивает их Валентина.

Гэби таращит на нее свои большие черные глаза. Валентина понимает, что она под кайфом и, следовательно, от нее ничего не добьешься. Однако на Антонеллу трава оказывает противоположный эффект.

– Прости, ты сказала, мужчина без рубашки? Что ты сделала с его рубашкой, Валентина? – смеется Антонелла. – Ах ты, шалунья! Твой парень уехал, а ты тут, значит, мужиков кадришь. Молодец, девочка.

– Так ты видела его?

– Нет. Если бы видела, сама бы им занялась, – отвечает она, запихивая в рот пригоршню чипсов.

Валентина наливает себе вина. Этих двоих расспрашивать бессмысленно. Обе не в себе. Она залпом выпивает вино и решает идти домой. Настроение веселиться давно пропало.

Валентина едет на велосипеде по людному вечернему Милану. Город кипит энергией, в клубах гулко гремит музыка, из университета Боккони шумной толпой высыпают студенты, и ей приходится их объезжать. Время от времени мимо нее проносятся полицейские машины с воющими сиренами. Дорога домой проходит через улицы с оживленным движением, но это не мешает ей заметить, что за ней следует смешная маленькая машинка. Вдруг ей становится понятно, что мужчина на вечеринке Марко и есть тот самый водитель «Смарт-кара». Но кто он? Что ему от нее нужно?

Белль

Сантос приносит ей подарок. Это не кольцо и не украшение. Не одежда и не цветы. Это даже не какой-нибудь экзотический сувенир из его странствий. А небольшой черный ящичек с крышкой.

– Открой, – говорит он.

Она снимает крышку и ахает от неожиданности и изумления. Из коробочки выезжают маленькие черные меха с двумя линзами на конце, одной побольше и одной поменьше. Под большей линзой написано «Kodak».

– Фотоаппарат! – восклицает она. Хотя Белль никогда в жизни не держала в руках камеры, никакому другому подарку она не была бы так рада. – Какой красивый, – говорит она, водя пальцами по изящным пружинам.

Осторожно, как самую драгоценную вещь в мире, она протягивает фотоаппарат Сантосу.

– Покажи, как он работает, – просит она.

Сначала они фотографируют Венецию. Берут фотоаппарат и небольшой люксметр в лодку Сантоса, и Белль выполняет его указания, пока он возит ее по городу. Она снимает гондолы и полосатые причальные столбы, похожие на конфеты, фотографирует старые церкви и заброшенные палаццо.

На следующий день она, дрожа от нетерпения, приносит пленку в проявочную мастерскую. Первая серия фотографий, к ее великому разочарованию, оказывается неудачной, но постепенно Белль набивает руку. Сантос даже уверяет, что у нее талант. Иногда она обходится и без люксметра. Она инстинктивно чувствует, как долго нужно жать на затвор.

Для Белль эти фотографии не просто запечатленные образы Венеции или воспоминания о том кратком времени, которое ей дано провести с Сантосом. Для нее эти снимки – сам Сантос. Из-за того, что он не разрешает фотографировать свое лицо, каждый кусочек Венеции становится его частичкой. В кампаниле собора Святого Марка воплотились его гордость и сила; в конях на лоджии перед самим собором – его необузданность; в небе, отраженном в каналах, – покой, который он дарит ей; в голубях, взлетающих с площади, – его душа.

Белль этого не знает, но с нею Сантос остается дольше, чем был с любой другой женщиной. Наконец-то им улыбнулась удача. На следующий день после избиения жены синьор Бжезинский исчез по делам, не сказав никому ни слова. Она не знает, куда он уехал, и ей абсолютно все равно, где он. Его отсутствие дает Белль и Сантосу драгоценное время, так что возлюбленный может оставаться с ней, пока синяки не пожелтеют и не сойдут. Он остается с ней потому, что, невзирая на весь его опыт и тех многочисленных любовниц, которых подбрасывала ему судьба, он никогда еще не имел возможности выражать себя так всецело, как через отношения с Белль. И больше всего он ее любит, когда она возится с фотоаппаратом, уходит с головой в съемку, на короткое время забывая о нем. В такие минуты он чувствует, как будет скучать по ней, когда придет час расставаться.

Сегодня утром в Венеции солнечно. Небо цвета глаз ангела отражается в воде за окном квартиры Белль. Они открывают ставни и распахивают настежь окна. Свет врывается в спальню и топит их в своем сверкании, пока они предаются любви. Когда Белль садится на Сантоса, она чувствует на спине тепло солнечного света. Он сгибает ноги в коленях, легонько подталкивая ее, отчего она падает ему на грудь. Он запускает пальцы в ее короткие шелковистые волосы и поднимает ее лицо, чтобы их губы встретились. Белль закрывает глаза и ощущает его глубоко внутри себя, он достигает ее самой нежной и самой чувствительной точки. Она его так любит, что готова разорвать грудь и отдать ему свое сердце. Пока он с ней, жестокость мужа ей не страшна. Она пытается отогнать мысль о том, что муж рано или поздно вернется и скоро Сантос покинет ее. Может ли она удержать его? Она понимает: Сантос не будет Сантосом, если осядет на одном месте. Но это не изменит их любовь. Ей кажется, что им на роду написано не быть вместе, но вся та боль, которую она испытает, расставшись с ним, сто́ит этих редких дней безумства.

После она ложится в его объятия и смотрит на колышущиеся от ветра занавески. Она слышит пение дрозда. Ее охватывает желание увидеть птицу, Белль встает с кровати и подходит к окну. Светлые ситцевые занавески трепещут вокруг ее обнаженного тела. Она чувствует на себе взгляд Сантоса, но не прикрывается.

– Замри, – командует он.

Она слышит щелчок и удивленно поворачивается. Сантос сидит на кровати с фотоаппаратом в руках. Ее брови вопросительно ползут вверх.